Кто, по словам Стефана, построил дом (храм) для Бога, хотя Всевышний не живёт в рукотворённых святилищах?

Храм Соломона стал архитектурным чудом Древнего Ближнего Востока, центром богослужения и национального самосознания. Но Стефан вводит дисбаланс: величественное здание — лишь символ, не вместилище Божества. Апелляция к Ис. 66:1–2 («Небо — престол Мой») разрушает аргумент оппонентов, будто богочестие измеряется привязанностью к храму. Для Церкви, утратившей вскоре храмовый культ после 70 года, эта мысль стала опорой: Бог живёт в сердцах верующих, а не в географии. В миссионерском менеджменте это означает гибкость: формы поклонения меняются, но сущность — присутствие Бога — постоянна.